ЕВРЕЙСКИЙ НОС ( Из книги «Израиль моими красивыми глазами» )

Миша Эпельбаум с детства мечтал стать футболистом. В конце семидесятых, он был готов даже поменять фамилию на более понятную для киевских болельщиков, чтобы только попасть в юношескую сборную Динамо Киев. Тренировался в извилистых дворах старого Подола. Рос послушным мальчиком, чтобы его не заставляли играть на скрипке и пианино. В отличие от других еврейских детей, в крови Мишеньки генетически был заложен вирус спорта от русского дедушки-вратаря по папиной линии. Инфицированные музыкой и математикой сверстники завидовали своему еврейскому собрату, но дома их ждали строгие родители со старинными скрипками и репетиторами по алгебре, а Миша в это время забивал свои первые голы.

К шестнадцати годам мечта еврейского нападающего сбылась. Юношеская сборная, состоящая из Петренок, Буряка, Ивановых и Вырвибоков, пополнилась чёрным одуванчиком с невероятно длинным носом, по фамилии Эпельбаум. Именно в это время, неуловимого на поле Мишеньку, вероломно атаковала аллергия. Тело покрывалось красными, как знамя его родины, пятнами. Слёзы наполняли огромные голубые глаза, а кончик острого, как у выхухоли, носа, начинал дёргаться, словно вынюхивая добычу. На поле, во время игры аллергия не проявлялась никак, поэтому траву из списка аллергенов родители исключили. Нос реагировал только в раздевалке, да и то не всегда. Что только не делали родители, чтобы найти причину расстройств любимого чада. Подкладывали под подушку на ночь стельки от бутсов. Во время обеда под стол прятали кожаный мяч. Не стирали форму после тренировок. Но нос молчал, не подавая никаких признаков аллергии.

На выпускном вечере в школе, кучерявого футболиста пригласила на танец одноклассница Олечка Руденко, давно мечтавшая уехать в Америку. Мишу она полюбила сразу, узнав, что его семья собирается эмигрировать. На второй минуте танца под баллады Скорпионс, глаза футболиста стали наполняться слезами, а нос, нос буквально эрегировал на партнёршу по интимному танцу. Оля восприняла этот жест как откровение со стороны Михаила и мысленно стала готовиться к Америке. У Миши текло везде. Даже из носа. Тело чесалось. Голова кружилась. До поцелуя не дошло. Конфуз, о котором еврейский сыночек рассказал только своей еврейской маме, на утро уже знала вся семья. Общим решением, мальчика отвели к  лучшему на Подоле специалисту по аллергиям, и выйдя из кабинета, пронзительный крик отчаяния несостоявшегося футболиста,  донёсся до каждого еврейского сердца города Киева. 

Диагноз был страшнее недавней аварии в Чернобыле. Бабушка держалась за сердце. Мама с недоверием смотрела на папу, выискивая в его глазах происхождение гена, передавшегося сыну. Дедушка что то знал об этом, но молчал. Даже похихикивал в кулак. Из всех возможных на свете аллергий, у несчастного Мойши была аллергия на гонорею.

Оле Руденко так и не суждено было уехать в Америку, и в девяностых она торговала собой и немножко варёными джинсами. В футбольной раздевалке Миша сразу опознал носом двух друзей по команде, и посоветовал обратиться к венерологу. Ну а родители Мишеньки обратили его скорбный недуг во врачебный дар, и в 92-ом году в свой рабочий кабинет на маленькой Родинке, в Бат Ямской клинике, вошёл молодой доктор дерматолог Михаил Эпельбаум.

Курортный город, щедро одаренный роскошными пляжами и ночными барами, приносил в кабинет Михаила целые букеты различных заболеваний молодости. Но когда нос доктора начинал свой танец, даже без анализа крови Миша ставил жёсткий и правильный диагноз — триппер, гонорея, ночь неразборчивой любви, французский насморк, еврейские слёзы. Вот так аллергия решила судьбу лучшего нападающего Динамо Киев.

Однажды, много лет спустя, Миша встретился с одноклассниками на празднование двадцатилетия выпуска подольской школы. Весенний Киев встретил его запахами сирени, черёмухи и цветущих абрикос. Чувства переполняли еврейского доктора. В школе  повзрослевшие ученики сели за свои парты. Вспоминали молодость и учительницу по географии, ходившую без трусов. И вдруг, еврейский нос Михаила внезапно зажил своей жизнью. Медленно, словно выискивая цель, Михаил повернулся носом к задней парте. Семейная пара влюблённых друг в друга с детства, прошедшая десять классов и создавшая крепкий союз с двумя детьми, содрогнулась как при землетрясении. Диагноз читался в глазах одноклассника. Вдруг, Миша улыбнулся и сказал, что просто разыграл их, а у него насморк. Но нос не успокаивался.