ЗАСТЫВШИЕ СКУЛЬПТУРЫ ( Из книги «Израиль моими красивыми глазами» )

Весна 1992 года, когда мы переехали в Израиль, выдалась очень жаркой после суровой зимы. Впервые я пережил хамсин, песчаную бурю из пустыни. Плевался песком долго и чистил головку в видеомагнитофоне ваткой с  одеколоном, забыв закрыть окна в доме. Впервые увидел как цветут мандарины, усыпляя ароматным запахом. Не мог накупаться в море, отмывающем мой совковый налёт. Каждый день открывал и дарил новые впечатления.

В один из таких дней я сильно раскрутил привезённый со мной глобус, и остановил его накаченным в киевской качалке пальцем, на карте Израиля. Точное попадание было в районе севера, и мы решили отправиться в Кейсарию. Папин новенький Фиат Уно вместил в себя пять человек, мангал, ящик пива Маккаби, десять килограмм замаринованных крылышек, купленных на рынке в начале недели, много разной сладкой воды и хорошее настроение. Жарким апрельским утром, мы выехали к заветной мечте. Увидеть старинный амфитеатр, построенный еще римлянами и музей Ралли, в котором хранились картины моего любимого Дали. Крылышки томились в багаже, искушая проникающим в салон запахом. Трасса вдоль бесконечного моря усыпляла отсутствием машин, пугая галлюцинациями на горизонте. Дали был в дали, но мы с каждым километром приближались к нему.

Проехав час, мы внезапно упёрлись, в непонятно откуда возникшую, пробку. Решив, что это из-за аварии, мы достали кока-колы с хрустящей бамбой для перекуса. Машин собралось много и люди стали из них выходить. Жара стала достигать своего апогея и мы превращались в мясное рагу, томившись в машине без кондиционера. Пришлось выйти тоже. Внезапно, прозвучала долгая сирена. Мы не знали тогда что это, и инстинктивно перепугались. Еще были свежи переживания после конфликта в Персидском заливе и на секунду нам показалось, что продолжение следует. Но, к нашему удивлению, у людей не было паники. В одно мгновение они превратились в живые скульптуры. Застывшие скульптуры. Все. Дети. Даже животные. Никто не лаял. Не мяукал. Израиль замер на минуту и воскрес через неё чтобы больше никогда не замереть навсегда.

Я был молод, циничен и горяч, но даже во мне тогда что то подчинилось большинству, прониклось уважением. Я соединился с шестью миллионами остановившихся на минуту, но работающих в унисон, сердец. В Кейсарию мы приехали уже немного другими. По другому приняли римский амфитеатр. Скульптуры Дали словно ожили как и все евреи этим утром, после минуты молчания. Это был особенный день. Это был Йом ха — Шоа. День памяти и траура, в который по всему миру вспоминают евреев, ставших жертвами нацизма во Второй мировой войне. Зажигая свечи каждый год, я вспоминаю эту поездку в Кейсарию.

И где бы я не был, превращаюсь в скульптуру, пропуская через себя пронзительную сирену в десять часов утра. Геноцид евреев уже не повторится никогда. Евреи выстояли, победили, возродились и имеют свою прекрасную Родину. Маленькую родинку на карте мира.